Несмотря на декларации о возрождении живописи, она по-прежнему находится в кризисе. Кризис имеет ту же причину, что и феномен концептуализации новейшей художественной практики в целом. Как считается, такая причина кроется в отсутствии прямого контакта современного человека с реальностью, опосредованности его отношений с миром комплексом технических приспособлений, материалов и процедур. Они убивают вообще все живое — о какой тут живописи можно говорить? Но потребность в ней остается, более того, есть реальные прецеденты ее присутствия в арт-практике.
Творчество Льва Хесина — один из них. Можно сказать, что его живопись абстрактна: то есть ее образцы ничего не изображают, не «называют» никаких внешних явлений. Однако нельзя определить однозначно, картины ли это или объекты. Как у картин, у них есть основа и красочный слой. Но красочный слой имеет чрезмерный для нормативной картинной поверхности объем, и к тому же в него инкорпорированы дополнительные субстанции, что нормально, скорее, для скульптуры и объекта. Кроме того, у работ Хесина отсутствует то жестко геометрическое ограничение, которым в традиционной картине выступала граница холста, декорировавшаяся рамой. Ограничивать здесь просто нечего, потому что эти картины есть одновременно и объекты, а объекты (как любые другие вещи) ни в изображении-именовании чего-то вне себя, ни в демонстративном изъятии из окружающего пространства не нуждаются.
Работы Хесина выглядят как куски цветного вещества. Физически это полупрозрачный силикон, соединенный с тем или иным набором пигментов. Визуально — нечто совсем иное. Благодаря смешению возникает субстанция, в которой цвет обретает сложную глубину, подобную той, что бывает у драгоценного камня. Причем это не ювелирная, а природная и, если хотите, алхимическая ассоциация, поскольку благодаря сугубо художественным действиям различие физического и образно-эстетического модусов исчезает. Обыденно-технические вещества трансмутируют в сверхценные, выступают природными артефактами, некими древними реликтами, к которым, как известно, имели пристрастие многие великие живописцы прошлого. Имена для отдельных «реликтов» (а у уникальных камней всегда были имена) автор заимствует из полузабытого староанглийского, с тем, чтобы считывалась одна акустика, за которой надежно скрывался (но не исчезал) конкретный смысл. Для проекта в целом название выбирается аналогично-контрастным образом — это уже современный термин «мета-тэги» (из области вебдизайна), но также обозначающий скрытую информацию.
Есть выражение — «глуп как живописец», являющееся осколком мифа о гениальных дураках-художниках прошлого. Однако сегодня хороший художник не может позволить себе роскошь быть глупцом. И практика Хесина, порождающая чувственно убедительные артефакты, представляет собой хитроумный интеллектуальный проект, основанный на сопряжении самых разных, но равно далеких друг от друга вещей. Старого — нового, натурального — искусственного, концептуального расчета — чувственного материала, ухода от называния — точным именованием. И все это с элегантным пропуском той скучной для зрителя ремесленной рутины, которая всегда будет платой за реальный художественный результат, за эффект чудесного.
Владимир Левашов
