Тринадцатый по счету фестиваль современного искусства «Документа» продлится до 16 сентября на разных континентах планеты. Помимо главного города фестиваля — Касселя (в котором форум был основан в 1955 году), «Документа» пройдет в Кабуле, Александрии — Каире, канадском Банффе. Фестиваль «Документа» проводится раз в пять лет и имеет одно принципиальное отличие от вездесущих теперь биеннале: его можно назвать исповедью человеческой цивилизации, отчитывающейся перед миром за свои деяния, грехи и преступления.
Куратор «Документы» Каролин Кристов-Бакарджиев сформулировала главные тезисы фестиваля. Суть в том, чтобы показать исследование мира художником в качестве цельного, не умозрительного только, не смоделированного по законам логоцентрической парадигмы, но органического процесса. В этот процесс вовлечены различные территории человеческого знания, помимо искусства — естественные науки, антропология, политика, история, биология, социология, философия. Все они участвуют в сложении цельного энергетического поля общения с миром, в котором ходульные схемы и штампы уступают место катартическому эффекту действующего как мгновенная вспышка неисчерпаемого, всеохватного знания (даже до-знания) о судьбах цивилизации и природе человека. В этом знании эстетическое неотделимо от этического, а интуиция и разум идут рука в руке.
Одно из самых сильных чувств, что испытываешь на «Документе», — очень некомфортная смесь страха, стыда и сострадания. Такая комбинация возникает не только потому, что материалом многих проектов фестиваля стали конфликты и войны, от Первой мировой к гражданской войне в Испании, к преступлениям нацизма, вплоть до сегодняшних «горячих точек», Афганистана, например. Самые сильные проекты «Документы» показывают природу человека в образе бескомпромиссно честном, безжалостном, одновременно взыскующем ответственности и сострадания.
Французский художник Кадер Аттиа в главном выставочном зале «Документы», музее Фридерицианум представил один из самых жутких проектов фестиваля «Путь восстановления от западной к экстра-западной культуре». Художник, занимающийся исследованием постколониального культурного пространства, создал подобие кунсткамеры. Собраны тома и фолианты по анатомии, физиологии, искусству. Рядом на полках разложены хирургические инструменты. Тут же стоят деревянные скульптуры африканских стран с характерными деформациями лиц, которые по канонам европейцев можно назвать уродливыми: вытянутые с помощью дисков челюсти, измененные пропорции скул и черепа. Это прежде всего требования традиционных культов. Однако на скульптурах видны и другие пластические поновления — следствия вмешательства реставраторов. На видеоэкране эти скульптуры перемежаются с изображениями изуродованных лиц солдат первой мировой войны: с пробитыми скулами, разодранными губами, разрезанными носами. Они тоже ущербно и страшно «восстановлены» хирургическим вмешательством. «Правильная» европейская культура не приемлет ни восстановленную антропологическую маску традиционных культур, ни искалеченные лица жертв войны. И тех, и других она делает аутсайдерами. Так легче и понятнее живется. Оттого, глядя на подобранную Аттиа документацию, помимо ужаса испытываешь стыд.
Также пронзительно больно переживаешь встречу с произведениями, созданными Шарлоттой Саломон, 26-летней еврейской девушкой, убитой фашистами в 1943 году в Аушвице. Ее постэкспрессионистические и очень живые рисунки — визуальная партитура так и не созданной автобиографической оперы.
Многие работы сперва воспринимаешь как вариант концептуальных стратегий. И, только познакомившись с документами, понимаешь главное отличие: никакой нарочитой игры в понятия и границы нет. За каждым высказыванием здесь стоит реальная биография, страдание, рана навылет. Показательна в этом смысле комната, вся увешанная бесхитростными рисунками спелых яблок разных сортов. Нарисовал их священник Корбиниан Айгнер. Нарисовал в Дахау, концлагере, где — вот, парадоксы раненой жизни и судьбы! — вопреки всему занимался проблемами агрокультуры.
Кульминация этой раненой темы биеннале — спектакли «Неполноценного театра» Жерома Бела. В нем играют актеры с синдромом дауна. Сперва они выходят по очереди. Долго глядят в зал. Потом рассказывают о себе. Затем всяк по-своему танцует. Общение с этим театром, с больными, но одновременно просветленными и искренними людьми — тяжкий труд и большая ответственность. Контакт с залом мощнейший. На глазах у многих зрителей после окончания спектакля — слезы. Действо тоже об ответственности и о стыде.
Многие проекты биеннале предполагают непосредственное вовлечение публики в процесс социально активной жизни. В частности, один из интереснейших опытов на эту тему — Time/Bank, созданный Жюльетой Арандой и Антоном Видокле, лидерами группы e-flux. В параллельной микроэкономической модели они предлагают приобрести по интернету условное время, конвертирующееся в деньги. Отработать его можно минуя антигуманный режим принятых товарно-денежных отношений. Просто договориться о той деятельности, что устроит дающего время и его принимающего (например, отработка в форме экскурсий по городу или написание статьи). Любопытно, что поддержавший проект фонд Stella art нечто подобное устроил и в Москве. Это акция под названием Time/Food, обед для желающих в обмен на участие в дискуссии о новой артжизни. Так что Москву сегодня можно рассматривать одной из платформ «Документы».
